– И мне жалко, – признал я, и мы обнялись. – Как тут у вас?

– Спокойно. – Наемник хмыкнул, глядя на Жеку, который так и торчал на дебаркадере. – Но вообще, когда у бойца в голове женщина стоит на первом месте, а война – на втором, это не есть хорошо.

– Не есть, – даже не стал спорить с ним я. – Как «волчата»? Натаскиваете?

– А как же. – Наемник заулыбался. – Есть новенькие, из недавно прибывших, очень неплохи. Про старых скажу тебе так: человек десять смело можно пускать в дело, остальных надо еще погонять.

– Кого особо выделишь? – заинтересовался я.

– Китти, – маленько подумав, ответил Наемник. – Реакция, скорость и безжалостность, и все – в равных пропорциях. Хороший будет боец. Да уже есть, чего там. Смело можешь брать в основной состав.

– Ты их учил, тебе их и пробовать в бою, – не согласился с ним я. – Тем более возможностей для этого у тебя скоро будет много.

– Мм, – как кот потянулся Наемник. – Чую, не просто так нам кораблик с пулеметом достался. Аванс или гонорар?

– Вот что значит служить в частной армии, – с уважением произнес я. – На ходу подметки режешь. Все не совсем так, но мыслишь верно. Завтра соберемся у меня и все обсудим. Сегодня все еще на эмоциях, опять же вечером большие посиделки у костра, так что не до того. А вот завтра – самое то.

– Плюс там тебя еще два дела ждут, – ткнул пальцем в сторону крепости Наемник. – Не сильно важных, но не сильно приятных.

– Чего ты мнешься? – насторожился я.

– Это Жекина епархия. – Субординация была у Наемника в крови. – Он и доложит.

– Алла! – позвал я девчушку, которая что-то втолковывала Герману, подбоченившись и сверкая глазами. – Жеку сюда тащи. Наемник, тебе сразу задание – пулеметом займись. Снять и доставить в оружейную. И сам это сделай, никому не перепоручай. Про патроны не забудь.

Не люблю я неприятных дел. А еще больше не люблю их откладывать в долгий ящик, так что Жеку надо сразу брать в оборот.

– Ага. – Аллочка показала Герману язык и ввинтилась в толпу, Наемник последовал за ней.

– Народ! – тем временем заорал я, поднявшись на пару ступенек, вырубленных в утесе.

Черт, они, конечно, неслабо потрудились над этой лестницей. Сначала все разравнивали, а потом, скорее всего, просто вырезали куски грунта огромными прямоугольниками, которые наверняка весили очень немало.

Интересно, а куда они их дели? Может, в реку покидали?

Мой голос канул в общем гуле, и тогда я просто выстрелил в воздух.

Патрона жалко, да и трюк этот попахивает штампом, но сработало же!

Все затихли, кое-кто схватился за оружие.

– Народ, прошу тишины, – повторил я. – Мы очень рады всех вас видеть. Это правда. На самом деле, в такие моменты и понимаешь, что у тебя есть дом и семья, то есть место, в которое хочется вернуться из любого далека, куда бы тебя ни занесло и как бы там тебя ни встречали.

– Хорошо говорит, – одобрительно причмокнул Одессит. – Батька, да и только.

– Цыц, – приказал ему я и продолжил: – Так вот, мы и правда невероятно рады всех вас видеть. Но день короток, а дел у нас много. Например, сейчас надо разгрузить наше новое приобретение, вот этот славный кораблик, носящий гордое имя «Василек».

Несколько девочек хихикнули, надо думать, веселясь над названием.

– Так ведь новости же, – подал голос кто-то. – Интересно!

– Вечером будет общий сход на площади, – чуть повысил голос я. – Там мы вам все-все расскажем.

– Прямо все-все? – спросил кто-то из толпы.

– У нас нет секретов от своих, – пожал плечами я. – Конечно, все. Так что, сограждане, все расспросы вечером, хорошо? И еще – ответственной за разгрузку назначена Дарья. Берта, Милена, Рэнди, непременно подойдите к ней, ясно? Даш, ты сама тогда давай, выкликай тех, кто тебе еще нужен.

– Хорошо, – откликнулась та. – Берту вижу, Милена вон… Рэнди нет, черта заполошного.

– Рэнди в кузне, – сказали сразу несколько человек. – Когда он кует, то к нему подходить опасно, у него молот тяжелый. Так что он запросто может и не знать, что вы прибыли.

– Вот тебе и раз, – озадачился я и посмотрел на Аллочку, которая за рукав подтащила ко мне Жеку. – Алла, слушай, тут такое дело…

– Бегу. – Она снова показала Герману язык и усвистала наверх.

– Так, еще. – Я огляделся. – Лианы тут нет? Ну, той, что с малыми возится?

– Нет, – откликнулось несколько женщин. – Только она с ними уже не возится.

– Что такое? – даже перепугался я.

То ли с Лианой что, то ли с детьми. Если психотерапевта мне было не слишком жалко, характер у нее еще тот, то мелочь пузатую я все-таки оберегал. Ну, вот есть они у нас, чего теперь сделаешь? Сами о себе они не позаботятся, значит, это наша работа. Уж если пригрели.

– По семьям детей разобрали, – пояснила Дарья, отвлекшись от перебранки с носатой Бертой, которая у нее уже что-то требовала. – Всех до единого. Нет у нас больше детского сада. А Лиана к Герде-травнице прибилась.

– Понятно. – Я почесал затылок. – Просто мы вон трех мелких привезли, надо их куда-то определить будет. Накормить, помыть, одеть…

– Я все сделаю, – подала голос рослая девушка, которой я не помнил, а потому перевел взгляд с нее на Дарью. Человек шел по ее ведомству, и если я его не знал, то она – обязана. – Да не сомневайтесь, я на «том свете» руководила коррекционной школой.

Дарья коротко кивнула.

– Ну и славно, – одобрил я. – Тогда забирайте их. Если что-то будет нужно, обращайтесь.

– Хорошо, – понятливо кивнула девушка и направилась к Фрэн, вокруг которой так и стояли дети.

Надеюсь, она сообразит, что обращаться в случае чего надо не ко мне, а к той же Дарье. Или к Милене.

– На этом пока все, – закончил я свою речь. – А вечером посидим! Владек, осетра для нас припас?

– Будет осетр, – подал голос Владек. – Мы тут рыбий садок с Палычем сварганили, так что будет.

Вот же, не стоит на месте инженерная идея. А Палыч – молодец, однако, надо его к движению подтягивать всерьез.

– Pan nie z Krakowa? [18]  – послышался заинтересованный голос Алиции, которая наконец соизволила покинуть «Василек». Как видно, на имя среагировала.

По-моему, раскованная полячка слегка оторопела от всего увиденного. Ну вот отвык человек от большого скопления людей, шума и гвалта. Нет, на поляне их тоже немало было, но мы значительно превосходили их числом, особенно если учитывать тех, кто вниз спускаться не стал и остался на утесе.

А еще замок наверху и монитор неподалеку. На свежего человека, как мне думается, это производит впечатление. Да что там – если Алиция хоть голос подала, то глазастая Санча, ее спутница, просто потерянно озиралась, ничего не говоря.

– Z Torunia [19] , – с готовностью отозвался тот. – Moje uszanowanie, pani [20] .

– Ну все, встретились два одиночества, – заметил Одессит. – Дашка, разгрузку начинаем с моего корабля, лодка с плотом – на потом.

– Покомандуй мне еще! – фыркнула Дарья. – Моряк, с печки бряк!

Народ понял, что речи закончились, и снова зашумел, обмениваясь впечатлениями.

– Ну извини, извини, – подошел ко мне Жека. – Но и ты меня пойми.

– Понимаю, – подтвердил я. – Только вот на время моего отсутствия ты оставался комендантом крепости, по сути – первым лицом. И действовать должен по протоколу – сначала сдал объект, доложился, а потом с оттопыренными штанами побежал по сердечным делам. Слушай, на тебя этот мир действует разлагающе, раньше за тобой подобного раздолбайства не наблюдалось.

– Потому что в этом деле за тобой было не угнаться. Вот кто бы говорил? – не остался в долгу Жека. – И чего с оттопыренными штанами сразу? К тому же докладывать, по сути, не о чем. Серьезных происшествий нет, смертей нет, нападений нет, вражеских дозоров не обнаружено. Прихватили двоих культистов – они, дурачки такие, сами к нам завернули, на огонек, ну мы их в каморку потемнее и определили.